Это
случилось очень давно, еще на закате перестройки. Окончила я
медицинское училище и попала по распределению медсестрой в военный
госпиталь. Там лечили в основном ветеранов Великой Отечественной, ну и
немногочисленных «афганцев». Романтики, конечно, было мало. Контингент
тяжелый, в возрасте, со своими претензиями и требованиями, а у нас еще и
специализация травмотологическая. Персонал подобрался особенный,
молодежи не было, всем сестрам и врачам было уже хорошо за 30, у всех
были семьи и дети.
Я на отделении одна
была «белая ворона»: 18 исполнилось, только из под родительского крыла
вылетела. Тетки приняли меня в коллектив довольно дружелюбно, не
обижали, но и не церемонились особо. У них были свои дела, разговоры и
взгляды на жизнь. Из всех выделялась Татьяна, женщина
лет 40, с приятной внешностью, замужняя, имеющая сына и дочь школьников.
Общаться мне с ней было приятнее всего, только вот грустная она была
очень, вечно ходила задумчивая и молчаливая. Я сперва не знала причин ее
неразговорчивости, а потом мне рассказали. В бабьем коллективе же
ничего в секрете не держится, все выбалтывается…
Оказывается, у Тани были большие
проблемы с мужем. Он гулял, измывался всячески над ней и детьми, иногда
даже руку поднимал. Если ему не нравился, например, суп, что Таня
приготовила, мог запросто его на пол из кастрюли посреди комнаты вылить
или сковородкой по лицу «съездить». В семье были вечные скандалы и
претензии, слезы и обиды. Татьяна была родом из Башкирии, в нашем городе
у нее не было никого, поэтому частенько приходилось убегать из дома и
ночевать вместе с детьми у наших же тетечек с отделения.
А те язык за зубами держать не могли… Все новости сразу делались
достоянием общественности. От такой жизни кто хочешь взвоет, вот и Таня
не была исключением, хотя терпела из последних сил и молчала.
Так мы проработали вместе года полтора,
как вдруг поступил к нам на отделение мужчина один, инвалид. С виду
невзрачный такой, неухоженный, сразу видно было, что одинокий. Худющий…
Одни мощи! На чем только душа держалась? Только глаза… Такие
голубые-голубые, и печальные до жути… Передвигался он на инвалидной
коляске, у него не было обеих ног.
Звали его Роман. Общался он с народом
мало, в основном по делу, часто сидел в холле и грустно смотрел в окно. И
случилось однажды мне вместе с Татьяной подежурить в одну смену. Дело
вечером было, сидим, истории болезни проверяем. И тут мне напарница
говорит:
— Слышь, Оль… Ты не против, если я Ромку
на ужин к нам после отбоя приглашу? Ну сил нет смотреть, как он
изводится… По жене скучает, бросила она его два месяца назад…
Я, конечно, не против была, сказала,
чтоб обязательно позвала. Мне интересно стало, я стала у Тани подробнее
расспрашивать об этом человеке. Она и рассказала, что в своей «прошлой» жизни
Роман был вполне благополучным и состоявшимся. Будучи потомственным
военным, окончил вуз, женился, детки появились. Все бы хорошо, если бы
не Афганистан. Туда он попал в звании капитана, и однажды ранило его.
Лишился ног, демобилизовался. Жена не особо обрадовалась мужу-инвалиду,
хотя и не ушла сразу, продолжала еще много лет жить с ним в одной квартире.
А недавно Роман в санаторий поехал на два месяца, реабилитацию предложили. Приезжает обратно, а в квартире
пусто. Жена собрала вещи и умотала на Украину, к себе на родину, не
забыв на прощанье на развод подать. Только записку и оставила, мол,
«прости, жить так больше не могу, найду себе другого, здорового…» Вот и
страдает теперь мужик, еле сдерживается, кому он без ног-то нужен? Не
ест, не пьет, вот соцслужбы его к нам и засунули, чтоб вообще не пропал.
То дежурство я на всю жизнь запомнила. Мы пригласили Романа к себе, он
упирался сперва, говорил, что неудобно, а потом не выдержал, сам на
коляске приехал. Засиделись мы втроем почти до рассвета, все чаи гоняли,
да байки травили. Гость наш много чего интересного порассказал. Таня
слушала как завороженная, смотрела на этого мужчину, аж глаза у нее
светились. После этого я поняла: что-то произошло в душе этой женщины, и
даже порадовалась за нее. Как развивались события дальше, я не в курсе,
потому что смены наши с Таней редко совпадали. Но вскоре по отделению
поползли слухи, что у нее роман с безногим. Наши фифы отделенческие с
ним особо не церемонились, да и над Таней посмеивались. Никто всерьез
подобные отношения не воспринимал, все были уверены, что с ее стороны
это просто игра или временный флирт.
А еще где-то через месяц случилась
сенсация. Приезжаю как-то в свой выходной день за зарплатой, а в комнате
отдыха весь коллектив собрался и что-то бурно обсуждает. Оказывается,
наша Таня с мужем развелась. Он квартиру разменял, себе однокомнатную
сделал, а жене с детьми две комнаты в коммуналке выменял. Вот она и
переезжает. Только это еще не все. Она, оказывается, снова замуж
собралась, за Ромку безногого. Он как узнал, что проблемы у нее в семье,
так и предложение ей сделал, а она взяла и согласилась. Вот все наши
тетки наперебой и стали мозги ей вправлять, убеждать, да уговаривать.
Ведь нельзя с таким убогим инвалидом жить, это ведь тяжело очень, у него
же ног нет!
Я послушала весь этот бред, смотрю,
Татьяна сидит на стуле, слушает, плачет, платком слезы утирает. Ну я и
ляпнула свою точку зрения:
— Чего ты, Тань, еще думаешь-то? Ромка
классный, с ним весело и интересно. И человек он хороший, домашний, не
пьет. А то что ног нет, так это не беда. Все остальное у него на месте.
Не на дискотеку же вам с ним ходить, в конце концов! Нравится мужик —
значит, пробуй. Не получится — разбежитесь. Делов-то…
Тут уж наши бабы на меня
переключились!.. Мала, мол, еще рассуждать, молоко на губах не обсохло,
чтобы учить взрослых людей. И вообще не мое это дело, и нечего
вмешиваться в чужие разговоры. И горя-то я еще не хлебала, и в жизни-то
я ничего еще не понимаю, тупая, зеленая и невежественная. Я помню,
тогда обиделась очень и ушла. Этих баб все равно не переспоришь, им
палец в рот не клади — откусят по локоть… А Татьяна вскоре уволилась и
долгое время я о ней ничего не знала.
Прошло несколько лет, я уже и сама из
госпиталя ушла. А как-то вечером взгрустнулось мне, и решила я позвонить
старой знакомой. К телефону подошла она сама, очень обрадовалась моему
звонку и даже пригласила в гости. На ближайших выходных я отправилась к
ней, и каково же было мое удивление, когда дверь мне открыл Ромка!
Все-таки вместе! А ведь уже несколько лет прошло. Значит, прижились
они, права я тогда была.
Встретили меня очень тепло, как родную. За столом, так, между прочим, Таня сказала:
— Знаешь, Оль, а ведь это ты «виновата», что мы сейчас вдвоем…
Меня тогда наши бабы ведь уже почти
убедили, что с инвалидом связываться не стоит. Я уже «сломалась» почти в
тот день, трудностей испугалась. А ты пришла и всех на место поставила.
Они после твоего ухода заткнулись сразу и уже в душу ко мне не лезли. А
я подумала и решила, что твое мнение мне ближе всего. Потому что
озвучила его молодая, неопытная девочка, жизнью не избитая и не
испорченная действительностью. Правильно говорят, что устами младенца
глаголет истина. А для меня и вообще это был позор. Это я должна тебя
была учить, а не ты меня. Ну да ладно… Теперь все в прошлом. Живем мы
отлично, Ромкину квартиру сдаем, денег хватает.
Я работаю, дети уже взрослые. Ромка у
меня по хозяйству больше. Приду с работы, а обед готов, в доме порядок.
Ремонт вон недавно сделали, Друзья-афганцы очень помогли. Летом на даче
больше живем, у Ромы дом в деревне от
родителей остался… Счастливы мы, Оль…
Посмотрела я тогда на этих двоих, на их светящиеся и влюбленные взгляды,
и так тепло на душе стало. Даже сейчас пишу, вспоминаю, а на глаза
слезы наворачиваются. Теперь, по прошествии многих лет, я знаю, что это
была судьба. Ведь они и сейчас вместе, а в их доме и правда живет
простое человеческое счастье. А по-другому и быть не могло, ведь миром
правит любовь…
Ольга Сицилия
