Домодедово, раннее утро, зал вылета, кафе на втором этаже. За соседним
столиком брутальный красавчик с мальчиком лет пяти. Мальчик едва
слышно что-то шепчет, наклоняясь к тарелке. Папашин рев заставляет меня
вздрогнуть:
- Куда в туалет??! Куда в туалет?? Я тебя спрашивал 5 минут назад — ты
что сказал?? Ты что мне сказал, я тебя спрашиваю? Ссысь в штаны теперь,
давай, в туалет ему!!
Я внимательно смотрю на отца. Он орет так, что брызжет слюна, орет
долго и матом, краснеет и сжимает кулаки. Мальчик становится пунцовым и
еще ниже наклоняет голову.
Я тихо говорю:
- Дети этого возраста еще не могут предсказать, когда они захотят в туалет.
Отец свирепо смотрит на меня, я на него. Через секунду он бросает
мальчику — «Пошли!!» и уводит так и не поднявшего голову сына из кафе.
***
Тель-Авив, полдень, набережная, толпы народа. Я расслабленно иду,
собираясь купить мороженое. Вдруг слышу — крики, у парапета,
огораживающего пляж, собирается небольшая толпа. Я заглядываю вниз. На
дорожке возле раздевалок стоит жуткий мужской крик, надрывный:
-Отойди от меня! Отойди от меня, я с-сказал!! Я тебе что сказал — ты не
понимаешь?? Ты сейчас получишь у меня!! Иди рядом!! Отойди!!
Мужик в трусах и шлепанцах орет, трясясь и подскакивая, на девочку
лет пяти. По-русски. Девочка испуганно стоит перед ним, втягивая голову
в плечи. Я ничего не понимаю. Люди на набережной тоже. Он двигается
вперед, девочка семенит рядом. Крик, совершенно ненормальный,
надрывный, агрессивный, продолжается. «Отойди, я сказал! Иди рядом! Ты
не слышишь! Ты не понимаешь что ли?? Тебе врезать что ли?!!» Лица
девочки не видно, ее голова втянута в плечи. К нему подходит женщина,
трогает за плечо. Он отскакивает. «Еще раз крикните — позову полицию», —
говорит она. «Пшла нахуй!! — орет мужик. — Это мой ребенок!!» Но крик
замолкает и они уходят- он размашисто и нервно, девочка торопливо
рядом. Мне дико стыдно за то, что все это происходит по-русски. Толпа
разноцветных иностранцев шепчется и переглядывается.
***
Домодедово, ночь, зал прилета, паспортный контроль. Очередь. Дети
изнывают от ожидания. Мальчик лет пяти прыгает — из очереди — и обратно
в очередь, к маме поближе.
В какой-то момент она с силой дергает его за руку так, что он отлетает в сторону и назад.
-Я тебе что сказала??? — голосит мать. — Стой спокойно!! Еще раз
шевельнешься- я тебя сдам в милицию! Тебя заберут!! Сейчас я им скажу,
что ты плохо себя ведешь!!
Мальчик испуганно озирается на проходящего мимо пограничника и стоит как вкопанный какое-то время.
Спустя 5 минут в соседней очереди раздается вопль. Вопит хрупкая,
красивая, хорошо одетая блондинка, непрерывно дергая за руку своего
сына, совсем маленького, лет 3-4-х:
- Ты устал??? ты устал???? Ты домой хочешь?? А я, по-твоему, не хочу?? Я
тебя спрашиваю?? Ответь мне — я, по-твоему, не хочу??? Тебе не
стыдно?? Я не устала?? Где я тебе возьму домой?? Он устал, а мама не
устала!!!
Она вопит, брызгая слюной и тряся своего сына, каждый раз при рывке
стараясь его развернуть к себе лицом. Мальчик втягивает голову в плечи и
старается не встречаться с ней глазами.
***
Вы читаете пособия по женским оргазмам и по тому, как поймать и
удержать мужика. Почитайте хоть что-нибудь про детскую психологию. Про
то, как уметь утешать ребенка, а не пугать его до энуреза и заикания.
Про то, что такое психологическое и эмоциональное насилие. Про то, как
запуганные дети учатся навсегда подавлять свои потребности, и это
значит, что у них, выросших, внтури блуждает огромный обьем агрессии.
Про то, как эти выросшие дети на приеме у психолога плачут, вспоминая
вас, ненавидя вас, ощущая свое бессилие перед вами, уже состарившимися.
Прочитайте про возрастные нормы. Про то, что маленькие дети не
знают, когда они захотят в туалет — предлагать им «»ссать в штаны» в
публичном месте, громко- это навсегда вбить в голову ощущение стыда и
унижения. Про то, что здоровый пятилетний мальчик в норме не может
стоять спокойно- ему надо вертеться и двигаться. И девочке тоже. Про
то, что 4-х летка не знает, что такое «долго», что такое «полчаса», что
такое «паспортный контроль», он может ощущать только, что именно он
внезапно стал виноват в том, что мама устала и что ему, малышу, в таком
случае самому устать — почему-то стыдно. Что девочка ни в пять, ни в
35 не способна одновременно выполнить команды «отойди» и «иди рядом»,
выкрикнутые чокнутым отцом.
Вы предлагаете ребенку испытать стыд, вину и унижение в
экстремальной для него ситуации — вместо поддержки, утешения и помощи.
Вы, взрослые сукины дети, в этот момент усыновляетесь и удочеряетесь к
своим детям — они видят, что взрослые — это не вы, потому что взрослый
справляется, а вы не справляетесь. И тогда ваши дети пытаются с трех
лет вести себя по-взрослому с вами, чтобы вас, такого хрупкого и не
владеющего собой, не разозлить, не напугать и не расстроить. Вы
угрожаете своему ребенку, угрожаете побоями, милицией, детдомом, — вы,
тот, от которого он ожидает защиты. Родители — это не те, которые
защищают. Это — те, которые накажут и подставят, когда и так плохо.
Вы орете, когда ощущаете бессилие, усталость, раздражение и гнев. В
этот момент ваш ребенок ощущает парализующий страх, стыд, вину и
беспомощность. Кроме этого, он не сможет научиться, как это- поддержать
и помочь, пожалеть, утешить и успокоить, позаботиться и быть
внимательным. Он вырастает в такого же родителя и партнера- не
знающего, как помочь своему ребенку или близкому, но умеет угрожать,
пугать, ругать, стыдить и винить.
Я не знаю, когда иссякнут поколения получокнутых агрессивных отцов и
истеричных, крикливых, дергающих своих детей по каждому поводу
матерей. Поверьте мне — даже если все эти описанные мною реальные
персонажи где-то там внутри любят своих детей, их выросшим детям будет
очень тяжело в это поверить. Юлия Рублева
|