— Проблема в том, —
ответила я, — что я не похожа на свою мать. Я не такая непробиваемая, как
ты, мам. Я нуждаюсь в близости любимого человека постоянно. Жаль, что я не
похожа на тебя, тогда бы у нас с Дэвидом, может, что и вышло. Но это просто
ужасно — знать, что однажды мне может понадобиться его поддержка и я не смогу
на нее рассчитывать …И вот теперь я должна ответить на вопрос: какой выбор я
сделаю? Чего я ожидаю от жизни? Чем могу пожертвовать, а чем нет? Мне тяжело
представить жизнь без Дэвида. Невыносимо даже предполагать, что мы больше
никогда не отправимся в путешествие с моим любимым попутчиком, что я никогда не
припаркуюсь у его дома, опустив окна и включив Брюса Спрингстина, и что мы не
укатим по шоссе в сторону океана, запасшись анекдотами и снедью на много лет
вперед. Но могу ли я поддаться этому блаженству, зная, что у него всегда будет
оборотная сторона — одиночество, причиняющее физическую боль, неуверенность в
себе, разъедающая все твое существо, обида, отравляющая душу медленным ядом, и,
разумеется, полная деградация личности, а она неизбежно случается, когда Дэвид
отказывается отдавать и лишь берет, берет, берет. Я больше так не могу.
Ощущение счастья, которое я испытала в Неаполе, вселило в меня уверенность, что
я не только способна стать счастливой без Дэвида, но просто обязана это
сделать. Как бы я его ни любила (а я люблю его вне всяких разумных границ),
надо попрощаться с ним сейчас. И больше к этому не возвращаться.
Элизабет Гилберт "Есть, молиться,любить"